Будьте заняты. Это самое дешевое лекарство на земле — и одно из самых эффективных. (с)
Весь такой славный,
белый, блестящий,
не мальчик,
а Apple Macintosh.
Стоит, улыбается,
видно, считает меня
слабой
или пропащей,
а в глазах отчетливо -
"все равно никуда не уйдешь".
Попала девочка на крючок,
и куда она теперь -
рвать губы?
Нет уж,
сиди пока,
ломай о него смычок,
струны рви,
бумагу жги,
расскажи ему,
как тебя по ночам
целуют суккубы,
приходят тайком
и рвут на части,
растаскивают на куски.
Мальчик, побойся бога,
не надо сжимать тиски.
Мальчик уверен,
что я в него вшита,
впечатана, вживлена,
как чужеродный чип.
А у меня
никакого алиби,
никакой защиты,
когда он стоит вот так передо мной
и предательски молчит.
А у меня фарш в груди,
кровь носом
и ладони - в ожогах от сигарет,
но сил не осталось
ни на истерики,
ни на вопросы,
меня самой
во мне
уже четверть года
как нет.
А он стоит,
весь такой белоснежно-терпкий,
и смотрит не на меня,
не в меня,
а сквозь,
и я ощущаю
спазмы в грудной клетке,
там, где однажды сломалось,
и, видно,
не так срослось.
(с) Превзойти всех
белый, блестящий,
не мальчик,
а Apple Macintosh.
Стоит, улыбается,
видно, считает меня
слабой
или пропащей,
а в глазах отчетливо -
"все равно никуда не уйдешь".
Попала девочка на крючок,
и куда она теперь -
рвать губы?
Нет уж,
сиди пока,
ломай о него смычок,
струны рви,
бумагу жги,
расскажи ему,
как тебя по ночам
целуют суккубы,
приходят тайком
и рвут на части,
растаскивают на куски.
Мальчик, побойся бога,
не надо сжимать тиски.
Мальчик уверен,
что я в него вшита,
впечатана, вживлена,
как чужеродный чип.
А у меня
никакого алиби,
никакой защиты,
когда он стоит вот так передо мной
и предательски молчит.
А у меня фарш в груди,
кровь носом
и ладони - в ожогах от сигарет,
но сил не осталось
ни на истерики,
ни на вопросы,
меня самой
во мне
уже четверть года
как нет.
А он стоит,
весь такой белоснежно-терпкий,
и смотрит не на меня,
не в меня,
а сквозь,
и я ощущаю
спазмы в грудной клетке,
там, где однажды сломалось,
и, видно,
не так срослось.
(с) Превзойти всех